Любовь… Любовь… Любовь. Чувство, которое воспевают поэты, базовый инстинкт, на существовании которого делают многомиллионные прибыли различные виды массовой информационной индустрии. О любви столько написано, что резонный вопрос — надо ли обращаться к столь «заезженной» теме, кажется, требует соответствующего ответа. И тем не менее.
Взрослая женщина всерьёз рассуждает: «Секс? Оргазм? Я живу с этим человеком, но я его не люблю. А ведь без любви грех?!». Молодая женщина любит одного мужчину, а сексуальное удовольствие получает с другим – выбрать одного из двоих трудно, мучается от собственного двуличия. Юноша после многословных речей о нелюбви к своей девушке, вдруг говорит, что боится «не соответствовать» ей и ее ожиданиям, смущенно улыбается и спрашивает: « Что такое любовь?» А ведь ответов так много.
Вспоминаются слова Джоуэл Крамер: «Любовь приходит только тогда, когда есть простодушие, от которого исчезают все надежды и ожидания, все обиды и лесть, все воспоминания. Она приходит только тогда, когда есть покой и я могу видеть тебя». Любовь приходит внезапно, приходит без предупреждения, и Вы оказываетесь захваченными ей. Так что же такое любовь?
Самая «теоретическая» книга, написанная на тему любви, это «Искусство любить», Эриха Фромма. Как фундаментальный исследователь, Эрих Фромм подошел к вопросу о любви концептуально. Спросив сначала: «Чем является любовь?», знаменитый философ ответил однозначно: «Любовь – это искусство». Овладевать искусством любви, как и любым другим искусством, необходимо постепенно, сначала освоив теорию, потом переходя к практике. И следуя этой логике, начать разговор о любви, наверное, надо с теории.
Во всех рассуждениях о любви наиболее часто бросающаяся в глаза дилемма – смешение первичного переживания «влюбленности» и устойчивого состояния любви. Мы все стремимся к влюбленности – чудесному и волшебному состоянию, когда вдруг рушатся разделяющие людей стены и двое становятся близки, сливаются в одно целое. «Сходя с ума» друг от друга, влюбленные принимают за любовь страсть, которая говорит лишь о том, насколько одинокими были эти двое до их встречи. По природе своей такой тип любви не долговечен, но он расцвечивает жизнь, а очень многие ищут именно этого.
Вторая распространенная проблема – подмена цели, средством. Пускаясь в поиски описанного поэтами чувства, большинство, так или иначе, полагает, что проблема любви – это проблема объекта, а не способности к ней. Любить, в общем, несложно, трудно найти подходящий объект, чтобы любить его или быть им любимым. Преследуя эту цель, пути ее достижения избираются стандартные. Наиболее популярный преимущественно среди мужчин – в пределах своего социального статуса достичь максимального успеха, могущества и богатства. Наиболее популярный у женщин — сделать себя привлекательной телом, одеждой и т.д. Оба пола в погоне за любовью стремятся выработать приятные манеры, научиться вести интересные разговоры, быть дружелюбными, неагрессивными, обаятельными. И если бы этого было достаточно, проблемы любви, точнее ее дефицита в человеческой жизни действительно не стояло — бы. А дефицит определенно есть.
Часто, непонимание того чем же является любовь и недостаточная зрелость личности рождает различные формы псевдолюбви — зависимости. Такой тип отношений в реальности принимает пассивные – мазохистские и активные — садистские формы. Мазохист пытается стать неотъемлемой частью другого человека, который управляет, распоряжается им и защищает его. Подчиняться может душа, подчиняться может тело – в любом случае человек отказывается от собственной целостности, ему не нужно принимать решений или рисковать — в этом глубинная цель такого союза. Садист – противоположность мазохисту, он вбирает в себя другого, увеличивая собственную значимость. Садист командует, эксплуатирует, причиняет боль, унижает, стремясь, как и мазохист, избежать экзистенциального одиночества и выбора.
Зрелая любовь отличается тем, что это союз условием которого является сохранение целостности и индивидуальности партнеров. Если я люблю кого-то, я чувствую себя с ним или с ней одним целым – но с таким, каков он есть сам по себе, а не с таким, какой он нужен мне для моих целей. Очевидно, что это возможно, когда сам человек достиг целостности и независимости.
Если переходить на язык практики, то в основе чувства, которое мы определяем как любовь, лежит биологическая потребность в контакте и близости с другим человеком. Данная потребность выражается в чувстве влечения, которое, по аналогии, больше всего похоже на голод. Это ощущение, как и голод, становится интенсивнее, если остается неудовлетворенным. И голод, и влечение являются нейтральными биологическими потребностями, далекими от предвзятости и предпочтений. В противоположность этому, любовь, как и аппетит, всегда возникает к конкретному человеку.
Так сложилось исторически, что в нашей культуре женщины идентифицируют себя больше с любовью, а мужчины с сексом. Для женщины любовь не всегда означает секс, для мужчины секс не всегда обозначает любовь. Отсюда и растут корни большинства проблем в отношениях пар. Психологически подкованный ХХ век, породил обратную логику. Зная этот тезис, и безоговорочно принимая его, многие оказываются в плену подобного знания. « Он мужчина, ему нужен секс, как я откажу?»,- рассуждает женщина, не желая расставаться с партнером, из-за «пустячной проблемы» несовпадения желаний. «Она женщина, ей нужна романтика»,- рассуждает мужчина, и принимается создавать эту «романтику» таким способом, что лучше бы было и вообще не начинать. Кроме того, многие связывают любовь с духовностью, а секс с отсутствием таковой, и на этом очень хорошо наживаются различные мистико-просветительские школы.
Разумеется, существует любовь без секса и секс без любви. Так было всегда, хотя писать об этом стали сравнительно недавно. В идеале секс — естественная, необходимая часть жизни людей. Однако естественному течению сексуальной жизни был нанесен вред сначала подавляющей свободу личности моралью иудейско-христианской религии и викторианского общества, а затем, сравнительно недавно, сексуальной революцией. В итоге, проблема сексуальности стала рассматриваться в отрыве от потребностей личности в целом, и способности любить в частности. Так надо ли их снова связывать?
Любовь имеет в качестве истока сексуальную чувственность, но не исчерпывается ей. Древние различали разные виды любви: эрос, обожествленный эрос, любовь — страсть, любовь как влечение без роковых последствий. Христианство принесло с собой радикальное переосмысление любви. Ее стали понимать не столько, как телесную страсть, но как основу человеческого бытия. Любовь оторвалась от телесного своего наполнения и обрела вид братской любви — любви ко всем людям. Любовь приняла облик святыни. Средневековый мистик М. Экхарт цитирует Библию: « Сильнее чем страсть, любовь». Плоть начала рассматриваться как причина всех человеческих злоключений. Святостью окружили фигуру аскета, страстотерпца. Чуть позже, во времена рыцарства возвышенные чувства начали прославляться, а плотские влечения осуждаться. Наивысшим счастьем становится испытывать неутоленную страсть, поэтов вдохновляет одухотворенная платоническая любовь. Но следующая эпоха возвращает любви реалистические плотские формы. Эпоха Возрождения прославляет телесную любовь до тех самых пор, пока Реформация не утверждает новую этику, в соответствии с которой, человек должен отказаться от наслаждений. Протестантская этика исповедовала супружескую верность, семейные добродетели. Викторианский кодекс требовал соблюдения предельного целомудрия. И снова пришедшая на смену эпоха – барокко — усиливает культ плоти.
На протяжении всей человеческой истории любовные чувства архетипичны, т.е. изначально одинаковы. Но культура, без сомнения оказывает влияние на эротику, оформляя соответствующие влечения. Господствующие культурные стандарты поведения задают и определяют форму массовых переживаний. В веке двадцатом, например, З.Фрейд своей концепцией психоанализа свел все проявления любви к инстинкту размножения, инстинкту жизни. И далее потребовались усилия не менее талантливых мыслителей и теоретиков, чтоб рассмотреть человека как более сложный по сравнению с животными организм, а любовь все — же разделить с безусловным животным инстинктом. Хотя фрейдистские мотивы до сих пор очень сильны в массовой психологии, сегодня мы опять признаем, что любовь – это по определению больше чем инстинкт.
В принципе, удобно разделять любовь как чувство и секс, как способ реализации одной из базовых потребностей человека. И так и происходит, например, в юности, когда идет поиск партнера, который необязательно связан с любовью. В зрелом возрасте любовь может быть разной. Чувственной, эротической или наоборот бесполой, эгоистичной или бескорыстной, жертвенной, романтичной, приземленной. В любом случае, то, что происходит с Вами – Вы определяете сами. Если чистый секс является для Вас абсолютом любви, значит так это и есть, и не надо искать новых эпитетов. То же самое относится и к другим разновидностям любовных чувств.
Один из классиков телесной психологии А. Лоуэн настаивал на том, что синонимом духовности является сексуальность. Мы все настолько духовны, насколько мы сексуальны. Возможно, именно в этом утверждении и следует искать истоки разноликости любви как уникального способа единения с людьми, с Вселенной и с Богом.
Нина Ковалюнас